Екатерина Малая – взлеты и забвение - Блог «ВО!круг книг» библиотеки им. А.С. Пушкина и библиотек Челябинска

28 марта отмечается юбилейная дата в истории России – 275 лет со дня рождения Екатерины Романовны Дашковой.

Ее называли Екатериной Малой – в противовес Екатерине Великой, современнице, подруге и оппоненту нашей героини.

О Дашковой – личности крупной и сложной современники судили по-разному, с восхищением и не без зависти, порою в откровенно враждебном тоне. Одним она представлялась прежде всего женщиной честолюбивой, которая «Добивалась первого места при государыне, даже желала заседать в Совете» (Г. Р. Державин), другие со всей искренностью полагали, что «она была бы на своем месте во главе государства, или занимая пост генералиссимуса или министра сельского хозяйства» (Кэтрин Вильмонт). Спустя века исследователи биографии Е. Р. Дашковой также оставляют о ней совершенно неоднозначные мнения.

Так кем же была эта уникальная женщина, вошедшая в историю России под именем Екатерина Малая? Об этом нам расскажет Ольга Солодовникова, зав.отделом Центральной библиотеки им.А.С.Пушкина.

Умная и просвещеннейшая женщина своего столетия, смелая и решительная заговорщица и глава двух академий, прославленная своими «Записками», написанными остроумно, задорно, иронично. Или «тщеславное чудовище… человек, рисовавший образ собственного величия за счет полного пренебрежения исторической правдой и прямой злой клеветы на современников», как отмечает в своей книге «Дашкова», вышедшей в серии «Великие исторические персоны» историк и писатель Ольга Елисеева.

Ныне можно определенно сказать, что в истории России второй половины XVIII века княгиня Е. Р. Дашкова – явление уникальное, достойное удивления.

Подтверждением этому служат книги, очерки, статьи, написанные в разное время многочисленными исследователями её биографии, и, конечно же, те легендарные «Записки» самой Екатерины Дашковой.

Александр Герцен написал о ней: «В Дашковой чувствуется та самая сила, не совсем устроенная, которая рвалась к просторам жизни из-под плесени московского застоя, что-то сильное, многостороннее, деятельное, петровское, ломоносовское, но смягченное аристократическим воспитанием и женственностью».

Директор Петербургской Академии наук, президент Российской Академии — Дашкова первая, и по сути, единственная в России и в мире женщина, занимавшая такие высокие посты. То, что сделано ею для развития науки и образования в России — бесценно. Собеседница Дидро и Вольтера, почетный член иностранных академий, одна из умнейших женщин своего времени, автор великолепных «Записок», мимо которых не пройдет ни один исследователь екатерининской эпохи… но сама она написала о себе грустные слова: «Мне пришлось таить от мира страдания сердца; остроту этой боли не может притупить гордость и побороть сила духа… скрывать свои чувства или представляться в ложном свете всегда претило моему характеру».

Екатерина Романовна Воронцова родилась 28 марта (17 марта по старому стилю) 1743 года в семье графа Романа Илларионовича Воронцова. Её мать, Марфа Ивановна, умерла, когда девочке было 2 года. Отца Екатерины не очень заботило воспитание дочери: будучи человеком лёгкого нрава, он постоянно жаждал чувственных удовольствий высшего света, поэтому собственных пятерых детей он поручил родственникам. Нашу героиню Воронцов отдал своему брату – Михаилу Илларионовичу. Екатерина росла вместе с единственной дочерью графа – Анной, будущей графиней Строгановой.

Прекрасный дом, блеск и роскошь, внимание родственников и особая забота, проявленная к ней, как крестнице императрицей Елизаветой и наследником престола Петром, не превратили её в «беззаботного мотылька». Воспитывалась Катенька в так называемом французском духе: говорила на четырёх языках, умела рисовать, танцевать и знала все тонкости светского обхождения. Но главное, она обожала читать, и не какие-нибудь там сентиментальные романы, а труды просветителей – Буало, Гельвеций, Монтескьё и, конечно же, Вольтер. Незаурядное чтиво для 13-летней девочки, не так ли? Вот, собственно, и первые предпосылки для становления её личности.

В эти годы складывается её характер. Она независима, самолюбива (иногда – резка), впечатлительна, доверчива…и совсем некрасива. Хотя в своей книге «Дашкова» О. И. Елисеева высказывает о внешности юной Дашковой иное мнение: «Екатерина II считала Дашкову более красивой, чем сестра (А. М. Воронцова), и особенно подчеркивала ее «большие голубые глаза». Тем не менее, она не грациозна, немного замкнута, ей неинтересны балы, где живой ум и оригинальность суждений котируются несравненно ниже светской болтовни. К тому же она решительно отказывается белиться и румяниться, как было тогда принято, и, пожалуй, это её первая маленькая фронда, первая попытка не быть «как все».

К 15 годам в душе Екатерины уже пробуждалось убеждение, что умственно и нравственно она далеко превосходит очаровательных трещоток из окружения императрицы, дам своего круга, да и вообще свой пол. К этому времени у неё собрана библиотека в 900 томов. И это не легкие куртуазные романчики, которые читали барышни в своих светёлках. Девушку особенно радовали такие книги, как словарь Луи Морери, разящий существующий порядок оружием юмора, или знаменитая «Энциклопедия», многие составители которой впоследствии станут её друзьями. «Никогда драгоценное украшение не доставляло мне больше наслаждения, чем эти книги…», – отмечает она в своих «Записках». Умная, всесторонне развитая, образованная женщина – такое сочетание качеств в ту пору было большой редкостью. Так что Екатерина Романовна стала своего рода первооткрывательницей в этой области.

Но не только из книг черпает юная Екатерина познания: её «безжалостная наблюдательность» находит богатую пищу в доме дяди, первого сановника государства, где бывает немало заезжих знаменитостей. Она не упускает случая расспросить обо всём, что касается законов, нравов, образа правления…

Но к 16 годам, как всякая юная девушка, грезит она и о романтических чувствах. Ей хотелось для себя обычной женской судьбы: мужа, детей, семейного очага, где царствует любовь, только любовь… Дашкова сама рассказывает о том, как, возвращаясь из гостей, в сопровождении хозяев дома (кареты следовали поодаль), увидела вышедшего из тумана красавца-офицера, в которого влюбилась с первого взгляда. Клод Рюльер, секретарь французского посольства, дает нам другой, сниженный вариант изложения того же события. «Однажды князь Дашков, один из самых красивых придворных кавалеров, слишком свободно начал говорить любезности девице Воронцовой. Она позвала канцлера и сказала ему: «Дядюшка, князь Дашков делает мне честь, просит моей руки». Не смея признаться первому сановнику империи, что слова его не заключали в себе именно такого смысла, князь женился на племяннице канцлера...»

Чего бы ни придумывали сплетники, этот, казалось, не слишком удачный брак принёс радость обоим супругам. Екатерина с головой окунулась в омут безумной любви, а Михаил с радостью принял страстное обожание умной женщины. В Москве прошли первые годы счастливого замужества.

Узнав, что дни его тетки Елизаветы сочтены, великий князь Петр Федорович, решает завоевать популярность: он начинает срочно приближать к себе влиятельную придворную знать, прежде всего гвардейских офицеров. Так, в 1761 году, оставив у свекрови подрастающих детей, Дашковы возвратились в Петербург.

Цесаревич уверенно чувствовал себя в роли наследника, заручившись поддержкой двух влиятельных придворных кланов – Шуваловых и Воронцовых. Петр Федорович, будучи крестным маленькой Кати, глубоко несимпатичен Дашковой, и Екатерина Романовна родственным связям предпочла верность его жене. «Я увидела в ней женщину необыкновенных дарований, далеко превосходившую всех других людей, словом – женщину совершенную…». Дашкова сумела понять, что будущее России отнюдь не в Петре Фёдоровиче, а в её новой подруге, которая отнюдь не собирается мириться с ролью нелюбимой жены императора.

Дашкова пишет в «Записках», что однажды Петр Федорович, заметивший антипатию к нему и к «Романовне» (Елизавета Романовна Воронцова-Полянская его фаворитка), которую юная княгиня и не считала необходимым скрывать, и явное предпочтение, отдаваемое Екатерине, отвел её в сторону и сказал: «Дитя моё, вам бы очень не мешало помнить, что гораздо лучше иметь дело с честными простаками, как я и ваша сестра, чем с великими умниками, которые выжмут сок из апельсина, а корку выбросят вон». Она потом не раз вспомнит эти слова.

Став императором, после смерти своей тетки Елизаветы, Петр III все сильнее притеснял свою жену: в гвардейской среде и в обществе ей сочувствовали.

Юная Дашкова лишь в Екатерине Алексеевне видела будущего просвещенного монарха и потому активно включилась в подготовку дворцового переворота. Ей казалось, что она не просто в центре заговора, но возглавляет его. Какая наивность! Екатерина уже действует, давно и планомерно. Попав в Россию и, навсегда в неё влюбившись, Екатерина самоуверенно задумывает здесь царствовать, и царствовать одна, и начинает умно и тонко плести сеть интриг при хмельном и беспечном дворе Елизаветы.

Из своих «Записок» Дашкова предстает чуть ли не главой заговорщиков. Но множество исторических источников свидетельствует, что ее роль была скорей эффектна, чем значима. Даже сам переворот случился без присутствия Дашковой. Она появилась, когда исход дерзкого предприятия был фактически предрешен: после благодарственного молебна в Казанском соборе и провозглашения Екатерины «самодержавнейшею императрицею всея России» в Зимнем началась церемония приношения присяги. А вечером тог же дня 28 июня обе Екатерины, одетые в гвардейские мундиры старого петровского покроя возглавили несколько полков, чтобы сразиться с немногочисленными защитниками фактически низложенного и все же остававшегося ещё императором Петра III. Это были лучшие часы в жизни Екатерины Романовны.

Каким же было её разочарование, когда, ожидая почестей и славы, она не была особо отмечена при распределении наград. Мечты княгини стать сподвижницей и наперсницей императрицы, получить чин полковника гвардии и место в заседании высшего государственного совета не сбылись. Екатерина «отдалилась от неё, – говорит Герцен, – с быстротой истинно царской неблагодарности». Кроме того, конфликт усугубился после острых высказываний Дашковой в адрес фаворита молодой императрицы, графа Орлова, – Екатерине II пришлась не по вкусу такая критика.

Есть ещё в воспоминаниях Дашковой фраза, которая позволяет о многом догадываться. Княгиня пишет, что лишь две вещи на свете были способны перевернуть в ней все, лицом к лицу столкнуться с адом: первая — это тёмные пятна на короне Екатерины, то есть убийство государя; вторая — неверность мужа. Дашкова в «Записках» лишь упомянула о несчастье, её постигшем (она предпочитала вспоминать о князе в восторженных тонах), а мы можем лишь предположить, кто стал причиной глубокой сердечной раны нашей героини. Дочь княгини, Анастасия Щербинина, рассказывала Пушкину, очень интересовавшемуся её знаменитой матерью, что семейная драма Дашковых была связана с увлечением князя Михаила императрицей. Правда, безоговорочно верить этой версии нельзя, однако, зная нравы Екатерины, её моральные принципы, легко представить увлечение императрицей красивым офицером, который к тому же легко разделял незатейливые шутки двора. Если Щербинина права, то диву даёшься, как смогла Дашкова пережить двойное предательство, с каким чувством она стояла у колыбели второго сына, крёстной матерью которого вызвалась стать сама Екатерина.

Беда не приходит, как известно, одна. Вскоре Дашкова потеряла горячо любимого мужа. До последнего вздоха княгиня считала смерть Михаила катастрофой своей жизни, а ведь ей было всего двадцать два.

В 1769 году, при сохранявшемся отчуждении между двумя Екатеринами, Дашкова получила разрешение на выезд за границу. Так началось её трёхлетнее путешествие по странам Европы, в ходе которого она познакомилась с лучшими мыслителями эпохи — Дидро, Вольтером и другими. Все они отмечали глубокие знания и необычайный ум княгини Дашковой, а также её чрезвычайно одобрительные отзывы о Екатерине II.

Эти отзывы со временем помогут самой Дашковой — императрица, состоявшая в переписке с теми же Вольтером и Дидро, осталась довольной тем, что бывшая подруга выступает в Европе как её собственный «агент влияния».

Второе путешествие Дашковой в Европу началось в 1775 году и продлилось целых семь лет. Екатерина Романовна продолжила общение с лучшими научными умами Европы, что впоследствии помогло ей в годы работы директором Петербургской Академии наук: на эту должность Екатерина Великая назначила Дашкову по возвращении той в Россию, вернув ей своё расположение. Нужно сказать, что императрица «угадала» с этим назначением, правильно оценила способности своей протеже, её интерес к миру науки и искусства. Екатерина Романовна показывала Европе новое лицо России – лицо просвещенной монархии. Спустя год она стала также президентом Российской академии, учрежденной для изучения русского языка по образцу аналогичных академий в Европе.

Старания Е.Р. Дашковой не пропали даром: русская светская культура, многим обязанная Малой Екатерине, переживала канун расцвета, канун Золотого пушкинского века. Издание державинской «Фелицы», сделавшее Гаврилу Романовича первым поэтом своего времени, издание собрания сочинений М.В. Ломоносова, показавшее великое значение русского гения, литературно-общественные журналы «Собеседник любителей российского слова» и «Новые ежемесячные сочинения» пользовались огромной популярностью, вышло 43 части сборника «Российский театр», наконец, создание первого Словаря русского языка – вот неполный перечень заслуг Екатерины Романовны.

Как патриот своей Отчизны, княгиня пыталась превратить академию, страдающую от засилья немецких специалистов, в учреждение русской науки. Она ввела три новых курса – математика, география, естественная история, – которые читались русскими профессорами на родном языке и бесплатно для слушателей.

Энергия Дашковой поддерживала творческие и научные искания. «Мне кажется, – писала Е.Вильмонт, одна из дочерей английской подруги Дашковой, – что она была бы всего более на месте у кормила правления или главнокомандующим армией, или главным администратором империи. Она положительно рождена для дел в крупных размерах…»

Успешная деятельность по управлению русской наукой завершилась для Екатерины Дашковой новой опалой. Она в очередной раз не сочла нужным скрывать своё негативное отношение к фавориту императрицы – её последнему возлюбленному Платону Зубову. Фаворит, в свою очередь, постарался настроить Екатерину Великую против подруги. Повод представился в 1795 году, когда издательство Академии наук опубликовало трагедию Якова Княжнина «Вадим Новгородский». Императрице донесли, что произведение критикует государственные устои, разгневанная Екатерина потребовала его изъятия, а заодно отстранила Дашкову от управления Академией.

Воцарение после смерти Екатерины Великой Павла I только усугубило положение Дашковой. Новый император, помнивший, что Дашкова была одной из участниц свержения его отца, отправил немолодую уже женщину в ссылку.

Её государственная деятельность завершилась окончательно. Последние годы своей жизни она провела в своём имении в Калужской губернии. Этот вынужденный покой для деятельной и чувствительной женщины стал настоящей катастрофой. Княгиня была на грани самоубийства. Император Александр I вернул ей полную свободу, однако Екатерина Романовна, которой было уже под шестьдесят, ответила решительным отказом. Возможно, посчитала, что для российской науки уже сделала всё, что могла. А быть может, решила, что на её век императорских милостей и опал уже достаточно.

В обществе к ней относились с уважением, но побаивались её насмешливого и острого ума. Дашкову мучили болезни, она ощущала постоянную необходимость дружеского участия. Потому княгиня с глубокой симпатией относилась к сестрам К. и М. Вильмонт. Она даже хотела удочерить Мэри. По настоятельной просьбе этой девушки, разделившей её одиночество, княгиня написала «Записки» (1805 год) – замечательный памятник истории русской культуры, в котором отразилась не только многогранная деятельность неординарной женщины, но и ее полная драматизма жизнь.

Свои «Записки» Дашкова завершила искренним признанием: «…я исполнила свой долг так, как в состоянии была понять его; с честным сердцем и чистыми намерениями».

Екатерины Романовны Дашковой не стало 16 января 1810 года. Мирская слава проходит быстро — уже в конце XIX века никто точно не знал, где именно похоронена первая женщина — руководитель Академии наук. Лишь в 1999 году учёным и энтузиастам удалось обнаружить её усыпальницу и восстановить захоронение, чтобы каждый, кто знает и помнит историю своей страны, мог бы поклониться одной из великих дочерей России.

За свою долгую жизнь она испытала и славу, и забвение, была и могущественной, и опальной. Но одно бесспорно: с ранней юности до последнего вздоха трудилась на благо российского просвещения. И эти труды создавали культурный контекст для ее современников и преемников: Жуковского и Боровиковского, Пушкина и Глинки, Гоголя и Белинского… Все это позволяет нам поставить Малую Екатерину рядом с её великой тезкой, считать её достойной соратницей российской императрицы.

На выставке мемуарной литературы и в фондах Центральной библиотеки им. А. С. Пушкина вы найдете замечательные книги о судьбе одной из самых спорных и удивительных фигур XVIII века – Екатерине Дашковой.