Арс-Пегас – гость Пушкинки

17 ноября в «Литературной гостиной» Центральной библиотеки им. А.С. Пушкина города Челябинска прошла встреча с московским поэтом Арсением Молчановым. Многим этот человек известен под псевдонимом Арс-Пегас. Встреча организована в рамках большого творческого тура поэта по городам России. Подробнее о столичном поэте нам расскажет гл.библиотекарь Центральной библиотеки им.А.С.Пушкина Наталья Иванова.

Арс-Пегас – столичный поэт, лидер группы «Аморальное блюдечко», идейный вдохновитель и создатель «ЛитПонов» – Литературных Понедельников – музыкально-поэтических вечеров. В 2014 году проект отметил своё пятилетие большим грандиозным концертом в московском клубе «RED».

Стихи Арсений начал писать в начале 2000-х. Активно пишет и выступает с 2006 года.

Первое клубное выступление состоялось 24 мая 2006 года в «Билингве» на поэтическом фестивале Андрея Родионова «Большой Слэм».

Арс-Пегас – автор трёх печатных поэтических сборников, победитель «Большого Слэма» в 2015 году, председатель жюри воронежского открытого поэтического турнира «Стихоборье» в 2014 году, член жюри поэтического студенческого конкурса Высшей Школы Экономики в 2014 и в 2013 годах, финалист поэтического конкурса «Король Поэтов» в 2013 году, обладатель литературной премии имени Демьяна Бедного в 2013 году, участник московской команды шоу-проекта о молодых поэтах «Бабушка Пушкина» в 2013 году, победитель Всероссийского открытого фестиваля молодых поэтов «Мцыри» имени М.Ю. Лермонтова в 2012 году, финалист шоу-проекта о молодых поэтах «Бабушка Пушкина» в 2012 году, победитель серии поэтических дуэлей «Слово за слово» в 2012 году, участник фестивалей «Пилорама» и «Белые ночи» в Перми в 2012 году, Эго-лауреат и Почёт-лауреат Всероссийской премии имени В.В. Хлебникова «Послушайте» в 2012 и в 2010 годах соответственно, участник II фестиваля видео-поэзии «Пятая нога» и Красноярской книжной ярмарки в 2010 году, победитель в номинации «Perfomance Poetry» на Международном фестивале медиа-поэзии «Вентилятор» в 2009 году.

Активно гастролирует по России и ближнему зарубежью: выступал в Санкт-Петербурге, Коломне, Самаре, Калуге, Тамбове, Екатеринбурге, Петрозаводске, Красноярске, Перми, Твери, Воскресенске, Воронеже, Белгороде, Курске, Орле, Казани, Нижнем Новгороде, Куйбышеве, Владивостоке, Липецке, Астрахани, Саратове, Пензе, Туле, Ярославле, Харькове, Севастополе, Симферополе, Ялте. В феврале 2013 года дал своё первое европейское выступление – в Берлине – в Российском Доме науки и культуры.

С декабря 2011 года по март 2012 – ведущий новостей и авторских программ на Сетевом общественном телевидении (авторские вечерние новости, поэтическо-политическая передача «Экспромт», «Литературное Воскресенье с Арсом-Пегасом»).

«Трехступенчатый» – так Арсений Молчанов обозначил формат встречи в библиотеке. Первая часть – лекционная – тема «История русской словесности: от Пушкина до наших дней», вторая часть – стихотворная – стихи других поэтов и собственные в исполнении Арсения и третья часть – дискуссионная – беседа со зрителями по прослушанной лекции и творчеству поэта.

Следуя намеченному плану, Арс – Пегас с первых минут заворожил собравшихся своим выступлением и полностью покорил их, когда читал стихи Иосифа Бродского, Сергея Есенина, Александра Блока, Анны Ахматовой.

Во время дискуссии зрители узнали, что 2013 год стал для поэта переломным и важным как в жизни, так и в творчестве. Интересные факты шоу-проекта «Бабушка Пушкина» и подробный рассказ о том, как проходят еженедельные «ЛитПоны» – Литературные понедельники – в Москве. Арсений порассуждал и на тему «Чем отличается восприятие мира Пушкина от восприятия мира Бродского», а на вопрос «В чем вы видите разницу между текстами песен и поэзии» ответил так: «Поэзия, в отличии от песен, не терпит огрехов».

В завершении встречи зрителей ждал сюрприз. Ответив правильно на вопросы Олега Николаевича Павлова можно было получить билет на поэтическую дуэль Арсения Молчанова и Олега Павлова, которая проходила в Доме архитектора. Таких счастливчиков в зале оказалось трое.

Стихи Арсения Молчанова

Подай мне свою ладонь

Как милостыню подай.

Пока я еще молодой

Пока не скопились года.

В копилку обид и потерь,

Которая в трещинах вся.

Куда я подамся теперь,

Такое отчаяние неся?

В больной и прожженной груди

Искомканной, как гармонь.

Пожалуйста, не уходи!

Подай мне свою ладонь.

***

Когда-нибудь меня, увы, убьют,

И кровь польется, словно сок из апельсина,

И сын наш не поступит в институт,

Поскольку попросту не будет сына.

Мне шепчут что-то ласково снега,

С укором смотрит рыжая рябина,

Челябинск, ты, наверное, солгал,

Твой холод мне, ну, как слону дробина.

Я изморозь не выгнал изнутри,

Поэтому ты можешь не стараться.

Вдох. Выдох. Успокойся. Раз, два, три.

Пора на сцену. На часах семь двадцать.

СПОЛНА

Умереть в Челябинске на крыше,

Пулю получив от быдлана...

Этой смерти позавидовал бы Ницще,

Да и Рыжий оценил сполна.

Что ты, тычешь, мразь, в меня волыной,

Думаешь, мне страшно, крохобор?

Я давно уже мертвец наполовину,

Так что можешь выстрелить в упор.

Улыбаешься, смешно тебе, щекастый,

Но ведь знаешь, что сейчас я не соврал.

Где-то в подворотнях слышно «Касту»,

Первый снег свалился на Урал.

СКАЖИ

Я рисовал тебя гуашью

Своих стихов, воздушных фраз,

В ночи устало поезд кашлял,

Стаканы исполняли джаз.

Стеклянный. Звонкий. Очень кстати.

Снега за окнами лежат.

Я жду одних твоих объятий,

Как ждут бандиты дележа.

Но поезд в ночь меня уносит

Под дребезжанье и фокстрот.

Скажи мне, что такое осень?..

Куда она меня несёт?..

ЗЕРКАЛО

Я смотрюсь в картину, как в зеркало,

Наколи-ка ты мне иконку...

Разглядела во мне ты зека ли

Или ангела в профиле тонком...

Облака обласкаю. Лакаю

Я небес безвкусный кефир...

Герда напишет Каю:

«Прифки! Я норм. Фыр-фыр-фыр».

Выложи слово «Вечность»

Льдинками в Instagram.

Каждая пьянка — вече.

Каждая вписка — храм.

НЕ СЕЙЧАС

Я бросил тебя как бумеранг,

Как смс-ку «перезвони»,

Я долго потом бумагу марал,

И мне говорили «Что за ваниль?!»

И мне говорили «Что за депра?!

Куда уж ещё горшее?!»

А я же кончиком топора

На плахе стихов гладил шею.

А я же бросался в рифмы овраг,

В рытвины междометий,

И я не боялся ни топора,

Ни пистолета, ни смерти.

И каждое утро — как Бородино —

Мне шепчет глагол, сочась:

Ты знаешь, тебе умереть суждено,

Но главное, что не сейчас.

ИТОГ

Что остаётся в итоге?..

Лишь недосказанность фраз,

Путник на старой дороге...

Есть только здесь и сейчас.

Что ты там шепчешь, дружище?..

Холодно, говоришь?..

Счастья ты не отыщешь

В эту промозглую тишь.

Вряд ли оно существует —

Ты же всё ждёшь и ждёшь —

В полночь ли грозовую

Или в июльский дождь.

Что остаётся в итоге?..

Дует ветер-кларнет...

Вечность стоит на пороге —

Её ждать резона нет.

ПУТЬ

Поезд воет белугой —

Правда, мне не мерещится,

Ветер гуляет по лугу

С листвой, как с любимой женщиной.

Поезду вторят галки,

Вороны, синицы, грачи;

Берёзы, как селфи-палки,

Глагол на устах горчит.

Снова похвастать нечем!..

Выслушайте кто-нибудь!..

И кажется бесконечным

Этот конечный путь.

СТРАШНЫЙ СУД

Бог создал встречу в социальной сети

под названием «Страшный суд»,

разослал приглашения миллиардам шести:

архангелы всех вас ждут.

указал дату, место, свободный вход,

в общем, всё по уму,

Бог сидит за ноутбуком, ответов ждёт,

и ответы приходят к нему.

во встречу за день вступил миллиард,

и первый ответ звучит так:

«уважаемый Бог, я бы очень был рад,

но у меня простудился хомяк..»

Бог закуривает первую и глядит в монитор,

поправляет его рукой,

он может быть и хочет завести разговор,

но тут видит ответ второй:

«круто на Страшном суде погулять бы,

милый боженька, чмафки,

но я буду у лучшей подруги на свадьбе,

хочешь, пришлю тебе справки?..»

уж так получилось что сайт boga.net

популярней чем сайт bog.com,

за вторым ответом приходит третий ответ,

ответы превращаются в ком:

«Бог, дорогой, я пишу диплом,

заканчиваю скоро Лит,

да к тому же друзья заходили с бухлом,

голова до сих пор болит»;

«Бог, дружище, на работе аврал,

без меня же ты справишься ловко!

а после работы мне на вокзал,

снова командировка!..»;

«на проезд нет денег, потерял студак,

не хватает даже на презервативы,

Бог, дико прости но, увы, никак,

ведь прощать твоя прерогатива?..»;

«Бог, у бабушки юбилей уже второй раз в году!..»;

«Бог, я из садика забираю детей..»;

«Бог, я угораю в аду!...»

..ангел протирает крыльями стол,

Бог закусил удила..

на Страшный суд никто не пришёл —

у всех другие дела.

БЕРЁЗОВОЕ

Эти плотные стены берёз,

Светло-грустная позолотца,

И осенних небес купорос

Облаками медными льётся.

Я герой чёрных списков твоих,

Трубочист с погонялом «Берёза»,

Я пишу за стихом новый стих,

Я страдаю от стихо-цирроза

Истрепавшейся, глупой души,

Что висит, как тряпьё у сарая...

Я качу по российской глуши

И что дальше случится — не знаю.

ГРЕЙ 

Ты согрела мой тамбур полузаснеженный,

Мне снежинки мерещатся здесь с тамбурином,

Время снова цинично контакт перережет нам

И с усмешкой напомнит про все ноябри нам.

Я устал. Мне поют колыбельную скрежеты.

Я не спал сто ночей. Я прошёл сто дорог.

Улыбаться мне стала всё реже и реже ты,

Но в нечастой улыбке мне видится Бог.

Впрочем, ладно. Оставь. Всё и правда по-прежнему:

Мы разбросаны в разные части меню.

Ты согрела мой тамбур полузаснеженный,

Я снежинку в ладони тебе сохраню.

КАРНАВАЛ

Эта ночь шепчет голосом Влада Коппа,

Я забыл твои поцелуи, вестимо,

В моём горле какая-то прогорклая копоть,

А в ладонях — клубки чёрно-белого дыма.

Если время и можно измерить стуком,

Заплутавшего сердца, что бьётся едва ли —

Я напиться хочу, как последняя сука,

На одном нескончаемом большом карнавале —

Где смешались все маски, и спутаны роли,

Где мертвецки пьяны музыканты и гости!..

А я вусмерть тверёз. Я как пыль в антресоли.

Пустота. Одиночество. Астрахань. Осень.

МОЙ АНГЕЛ

Есть в залах баров караоке

Какая-то нелепая тоска...

Привет-привет, мой ангел кареокий,

Я знаю, ты давно меня искал.

Есть в Астрахани слово «Арс» и слово «хохот»,

И можно даже углядеть стихи —

Мой ангел, здесь кончается эпоха —

Из зала силиконом вытек хит.

Допита водка. Пара рыл разбита.

Не обессудь. Не подведи. Не обесточь. 

Мой ангел перестроечного быта,

Расправь крыла. Мы вылетаем в ночь.

ВЕДОМЫЙ

Прости, что я почти что в неглиже

Фланирую опять в твоей квартире,

Осенний воздух резко посвежел,

Я чувствую, что время силы тырит,

Я чувствую, что чувствую не так — 

Запретно, глупо, просто тупиково.

О, сколько Карфагенов, Трой, Итак

Запрятаны буквально через слово.

Меня листвой обнимет тихий двор,

Я в ночь бреду, один тобой ведомый,

Я озираюсь, шут, бродяга, вор,

Ключи забывший от родного дома.

НЕ СО МНОЙ

Я шёл по улицам Волгограда,

Погода была не приятней клопа,

Я знал, что так поступать не надо,

Но я так всё-таки поступал.

Я брёл к прохудившемуся киоску, 

Где есть машинки по сто рублей, 

В моей голове пульсировал Бродский, 

Высоцкий, Летов и Курт Кобейн. 

Осенний коктейль из листвы пожухшей, 

На улице утро, но снова темно... 

Наверное, всё могло быть и лучше. 

Но только не здесь. Не сейчас. Не со мной. 

ПЛАЦКАРТНОЕ 

Сосны, берёзы, ели, 

Ели, берёзы, сосны... 

Жаль, что мы не сумели 

Сделать, что так непросто. 

Мы не смогли, как видишь, 

Быть на одной орбите, 

Ты переходишь на идиш, 

Я говорю на иврите. 

Ты выезжаешь на трассу, 

Я волочусь по оврагу, 

Сложно Арсу-Пегасу, 

Он угодил в передрягу. 

Щурится хитрый ноябрь, 

Новые строит козни, 

Гадко и страшно, но я бы 

Боготворил этот поздний 

Тёмный осенний вечер, 

Если бы был с тобой. 

Я увернусь от наречий, 

Летящих наперебой, 

Спрячусь я от метафор, 

От аллегорий и рифм... 

«Выпей-ка яду, афтар!» — 

Напишут мне упыри. 

Я же закрою ленту, 

Я захлопну ноутбук, 

Всё это не стоит ни цента 

Без твоих тёплых рук. 

ОСКОЛОК

Туалет свободен от предрассудков,

Предрассудки тают в дыму предрассветном, 

Поезд едет до города целые сутки,

Мне на утро никто не приходит с приветом

Рассказать, что, как водится, солнце привстало

Над дождливым и серым вокзальным убранством,

Как плохой черновик я скомкал одеяло,

Надо мною хохочут время с пространством.

Я люблю эту жёсткость возвышенных полок

И берёз-постовых обаянье родное...

А в груди уже бьётся какой-то осколок,

Но, возможно, во мне говорит паранойя.

СМЕРТЕЛЬНЫЙ ЖИМ 

У смерти глаза-мигалки, 

И нет тормозов ручных, 

Её не ударишь палкой, 

Не врежешь смерти под дых. 

Она нежна и коварна, 

Легка и невесела, 

Жестокая, словно варвар, 

Звонящая в колокола. 

Как всё это, право, напыщенно, 

А, впрочем, как посмотреть... 

Я жму «Оставить в подписчиках» 

Внезапно пришедшую смерть. 

СОН 

Мне снилось далёкое прошлое: 

Двухтысячные, институт, 

Идут там дожди из дошиков, 

Джин-тоников реки текут. 

Там живы Летов и Брэдбери, 

Стругацкий и Курт Воннегут, 

И где бы с тобою мы не были, 

Мне очень нравится тут. 

Нет гонок с американцами, 

Донбасс — это лишь регион... 

Я вновь просыпаюсь в семнадцатом, 

Верните просмотренный сон. 

КОГДА БЫ 

Печальный вид осенних деревень, 

Которых не осталось и на карте, 

И вылит на леса листвы портвейн, 

И я трясусь в прокуренном плацкарте. 

Зачем? Куда? Наверное, в Волгоград, 

В Казань и Астрахань, и далее по курсу, 

Я сам себе давно уже не рад, 

Как Дракула последнему укусу. 

Когда бы ты коснулась моих рук, 

Прошла со мной поля и эти степи, 

Возможно, к наступившему утру 

Писал бы я стихи ещё нелепей. 

ЭКЗАМЕН 

В жёлтом осеннем знамени 

Виднеется красный просвет. 

Я будто сижу на экзамене 

С билетом, которого нет. 

Но надо писать уверенно, 

Каким бы ни был вопрос, 

Рифмы разбросаны веером 

Под стук вагонных колёс. 

Бог мне прошепчет: «Ну на ещё!.. 

Пиши! Ты не так уж и глуп». 

Каждый поэт — начинающий. 

Продвинутый — только труп. 

ЧЁРЕН 

по следам оборванных афиш, 

по следам синеющих дипломов 

я иду к тебе, а ты молчишь, 

я иду, твой горестный Обломов. 

Чичиков, Базаров, Хлестаков, 

Чацкий, Карамазов и Печорин — 

все они умны без дураков, 

я иду в ночи, как туча чёрен, 

чёрен, как моя подруга-ночь, 

чёрен, как разрытая могила, 

выходил к тебе, а вышел — прочь, 

чёрный, как пролитые чернила.

ВЕЧЕ 

Мальчик на лавке ест йогурт «Даниссимо», 

Осень снова с зимою спорит.. 

На заборе — «Помощь наркозависимым» — 

На деле — она и есть на заборе. 

Забористый ветер зубаст и зябок, 

Воет с упорством старого барда... 

«Сука, как не хватает бабок!..» — 

Рабочий сплёвывает у ломбарда. 

Новгород!.. Раньше здесь было вече — 

Теперь пропаганду мне в морду тычут. 

Я скоро заброшу язык человечий 

И перейду, например, на птичий. 

РОБИНЗОН

К тридцати годам я живу у моря, 

Без жены, без кота, без собаки, без цели. 

Я пишу роман. Мне эпоха вторит: 

«Не надейся, что это будет бестселлер!..» 

Режиссёр моей жизни, конечно, Бессон, 

А затем Тарантино — такие качели. 

Я шатаюсь по Питеру как Робинзон, 

И семь пятниц на каждой ушедшей неделе. 

Нежилец этих мест, не Давид, не Ахилл, 

Не Брюс Уэйн, не Бодров и совсем не Джон Коннор. 

«Но зато ты недурно ваяешь стихи!..» —

Проскрипят мне приветливо двери «Сайгона».

***

время уходит стройными ножками,

время уходит клубами, барами,

уходит троллейбусами и неотложками,

и вот молодые становятся старыми.

уходит архивами и мегабитами,

обвалами рынков и деноминацией,

время уходит сердцами разбитыми,

время уходит потерянной нацией.

время уходит, и каждый простак

и великие все умы

знают, что время уходит так,

что в итоге уйдём и мы:

никого попросту больше нету:

ни тебе похорон, ни печали, ни скорби.

только смотрит бог на пустую планету

и жуёт, улыбаясь, вишнёвый «Orbit».

Наталья Иванова