Петр I

Портрет Петра I. Поль Депарош 

9 июня – 345 лет со дня рождения Петра I, прозванного Великим, последнего царя всея Руси и первого Императора Всероссийского (1672 – 1725).

Стансы

В надежде славы и добра

Гляжу вперед я без боязни:

Начало славных дней Петра

Мрачили мятежи и казни.

Но правдой он привлек сердца,

Но нравы укротил наукой,

И был от буйного стрельца

Пред ним отличен Долгорукой.

Самодержавною рукой

Он смело сеял просвещенье,

Не презирал страны родной:

Он знал ее предназначенье.

То академик, то герой,

То мореплаватель, то плотник,

Он всеобъемлющей душой

На троне вечный был работник.

Семейным сходством будь же горд;

Во всем будь пращуру подобен:

Как он, неутомим и тверд,

И памятью, как он, незлобен.

А. Пушкин

Ещё о Петре

Чудом вырос, телом крепок и душою бодр,

на Руси, как дуб меж репок, император Петр.

Вырос чудом, да недобрым, хоть за Прут уйти б:

и доныне больно ребрам от царевых дыб.

Этот бес своей персоной, злобой на бояр

да заботушкой бессонной всех пообаял –

оттого и до сегодня, на обман щедра,

врет история, как сводня, про того Петра.

Был он ликом страховиден и в поступках лют

и на триста лет обидел православный люд,

воля к действию была в нем велика зело,

да не Божеским пыланьем мучилось чело.

То не он ли для России, оставляя трон,

мнил, что смуты воровские кончены Петром?

Не с его ль руки разросся в славе и молве

по мечтам Растрелли с Росси город на Неве?

Не за то ль к нему хранится в правнуках любовь,

что свободных украинцев обратил в рабов?

Не его ль добра отведав, посчитай возьми,

русских более, чем шведов, полегло костьми?

Как обозами свозили мертвые тела,

так горой на том верзиле добрые дела, –

вот уж подлинно антихрист – и в шагу тяжел:

уж какие свет и тихость там, где он прошел!

А народ от той гнетущей власти-суеты

уходил в лесные пущи, в темные скиты,

где студеная водица, сокровенный мрак,

ибо зло от зла родится, а добро – никак.

От петровского почина, яростно-седа,

не оставила пучина светлого следа:

дух в разладе, край в разрухе, а как помер он,

коронованные шлюхи оседлали трон.

Я, конечно, у России даже не пятак,

но когда б меня спросили, я сказал бы так:

– Наше время – слава зверю, клетка для тетерь.

Я ж истории не верю, и никто не верь.

Все дела того детины, славе вопреки

я отдам за звук единый пушкинской строки.

Я отдам, да и не глядя, все дела Петра

ради в пушкинской тетради росчерка пера.

Б. Чичибабин

Петр Первый

В безжалостной жадности к существованью,

За каждым ничтожеством, каждою рванью

Летит его тень по ночным городам.

И каждый гудит металлический мускул

Как колокол. И, зеленеющий тускло,

Влачится классический плащ по следам.

Он Балтику смерил стальным глазомером.

Горят в малярии, подобны химерам,

Болота и камни под шагом ботфорт.

Державная воля не знает предела,

Едва поглядела — и всем завладела.

Торопится Меншиков, гонит Лефорт.

Огни на фрегатах. Сигналы с кронверка.

И льды как ножи. И, лицо исковеркав,

Метель залилась — и пошла, и пошла…

И вот на рассвете пешком в департамент

Бредут петербуржцы, прильнувшие ртами

К туманному Кубку Большого Орла.

И снова — на финский гранит вознесенный —

Второе столетие мчится бессонный,

Неистовый, стужей освистанный Петр,

Чертежник над картами моря и суши,

Он гробит ревижские мертвые души,

Торопит кладбищенский призрачный смотр.

П. Антокольский

Тест «Что вы знаете о Петре Первом?»