Хвастовство́ — излишнее
восхваление своих достоинств, успехов и прочих качеств (иногда мнимых).
Хвастовство
Хвастовство — не
баловство!
Пожирает хвастовство
Все венцы моих побед:
Дел, молитв, терпенья
бед, —
Как акула зубастая,
Да еще и хвастая!..
Е. Санин
Хвастуны
Она частенько людям
говорит,
Весьма многозначительно
притом,
Что хоть Иван Иваныч
знаменит,
Но ей, увы, он больше,
чем знаком...
И за столом в
какой-нибудь компании
Она, рассказ придумывая
свой,
Его развязно называет
Ваней,
А то и просто Ванечкой
порой.
Туманно говорит о том,
что он,
Хоть и неловко выдавать
его,
В неё не то, что по уши
влюблён,
Но что-то вроде около
того...
Его афиша в городе
висит,
А он сидел бы только с
ней одною,
И пусть он для кого-то
знаменит,
А для неё он кое-что
иное...
Легко течёт обкатанный
рассказ.
В нем есть и страсть, и
вздохи до рассвета,
Полунамёки и туманность
фраз,
Вот только правды,
очевидно, нету.
А ведь рассказ всего-то
на момент,
О том, как с ним однажды
говорила,
На вечер от месткома пригласила
Да как-то услыхала
комплимент.
Пустяк, конечно. Облачко
во мгле.
Но, жаждою тщеславия
влекомых,
Небось не так их мало на
земле,
Вот этих самых «больше,
чем знакомых».
Шумят, лукавят, рыскают
по свету,
И души их
хвастливо-горячи:
В одних «безумно
влюблены» поэты,
В других — артисты,
в-третьих — скрипачи!
Неужто в этом высшая
награда?
И для чего такая чепуха?
Угомонитесь, милые, не
надо!
И не берите на душу
греха!
Э. Асадов
Хвастун
Себя на весь он хвалит
свет.
И дело так представит,
Распишет то, чего в нем
нет,
Свои дела прославит.
И по его поймешь словам:
Он самый лучший только.
Он гору слов отвалит
вам,
Но в том ни капли толка.
Но что за страсть у
хвастуна
Расхваливать с любовью
Все то, в чем польза не
видна,
Одно лишь пустословье.
Заметит пусть тебя
другой,
Крикливый воробьишка!
Ты не ершись: «Вот я
какой!»
Ты просто хвастунишка.
Мажит Гафури
Он
Себе самому раздается
его похвала:
Какие большие повсюду
вершит он дела.
И как он, в сравненье с
другими, пригож и хорош…
Поток многословья, а
дела пока ни на грош.
Что толку в твоей
болтовне, в изобилии фраз?
В труде покажи нам
геройство и доблесть хоть раз.
Узнаем, каков ты в
работе, каков ты в борьбе.
Другому — виднее, а сам
помолчи о себе!
Мажит Гафури
Хвастуны
— Я лучше всех читаю
стих.
— А я переборю троих.
— А я танцую и пою,
Смотри на талию мою.
— Зато я знаю больше
всех.
— А у меня приятный
смех.
— А я в Египте был пять
раз.
— Но дом роскошнее у
нас.
Один медалями гремит,
Другой картиной
знаменит.
А третий ходит уж без
дел
Туда, где он когда-то
пел.
Наперебой, наперебой
Любуются вокруг собой
И взрослые, и детвора,
Но то опасная игра!
Как будто в сумасшедший
дом
Попали дети городов,
Иль стали стаями макак
И не нахвалятся никак.
Затмили разум (вот
позор!)
И хвастовство, и
наговор.
Друг друга топят, лишь
себя,
Неповторимого, любя.
Да, крокодилы тоже есть,
Мечтающие «друга»
съесть,
Коль он красивее на вид
И как-то «славе» их
вредит.
Естественный отбор у нас
Теперь уж виден без
прикрас.
Но мы же люди как-никак,
Зачем повадки нам макак?
Смотрю и вижу: там и тут
Себя как будто продают,
И не стесняются ничуть
Повесить ценники на
грудь!
В переднем быть хотят
ряду,
У всей планеты на виду.
В газеты лезут и в эфир,
Но наглость вовсе не
факир.
Таланта если лишь на
грош,
То, как его ни продаешь,
Лишь временно прельщает
блеск,
Но надоест словесный
треск!
Кто даровит, того сама
Отыщет Слава, словно
мать
Свою кровинку, даст
приют —
И трубы сами запоют!
Да, ныне скромность не в
чести,
Совсем забитая, молчит,
И не видна, и не слышна.
Но ей черпать всю грязь
до дна,
Ей чистить этот грешный
мир,
Ей прекращать развратный
пир,
Чтоб к Богу с чистою
душой
Однажды каждый путь
нашел!
В. Хромова
Четыре хвастуна
1
В перемену в нашей школе
Говорил Степанов Коля:
— Самый меткий я
стрелок,
Самый меткий, самый
ловкий.
Помню как-то из винтовки
Комара я ранил в бок.
Я к боям всегда готов.
Дайте тысячу врагов,
Из винтовки, из ружья
Уложу всю тыщу я!
2
— А я, — говорит Маша
Старкова, —
Я пойду на войну
санитаркою.
Дело это мне знакомое.
С детства лечу всех дома
я.
Вчера, например,
случилось горе:
Брат себе лоб разбил в
коридоре.
Сразу я без разговоров
лишних
Поставила ему на пятки
горчичники.
Дайте мне только вату
белую,
Я перевязку любую
сделаю.
3
А потом говорит Миша
Звягин:
— Я умею планы чертить
на бумаге.
Я, — говорит, — в любой
окрестности,
В пересеченной или
гладкой местности
Не заблужусь и не
потеряюсь,
Всюду, — говорит, — я
разбираюсь.
Нынче летом прошел всю
тайгу Сибири.
Знаю все леса и все реки
в мире.
4
А я, — говорит Сережа
Ногин, —
Не растеряюсь во время тревоги,
Не испугаюсь удушливых
газов,
Противогаз я достану
сразу.
Противогаз помчится
вперед,
Враг испугается и
удерет.
А. Введенский
Мишка-хвастунишка
В старых сказках говорят
Просто: — Жили-были...
В нашей сказке семь
зверят
Жили и дружили.
На зеленой на лужайке,
Утром, чуть сошла роса,
Повстречались Мишка,
Зайка,
Ежик,
Белка,
Суслик,
Ласка
И Лиса.
«Тук-тук-тук» — стучится
дятел,
«Ш-ш-ш-у-у» — шумит
сосновый бор...
Вы послушайте, ребята,
Необычный разговор.
— Вы, — сказал зверятам
Мишка, —
Жили в стареньких
домишках,
Но для вас в бору
сосновом
Я построю терем новый
Высотой под облака...
Да канал километровый
Вырою иглой еловой,
Чтоб текла вкруг теремка
Меда полная река.
Мне ль не знать, где мед
искристый,
Золотистый и душистый?
Только пчелам подмигну,
Как они слетятся тучей:
«Выбирайте самый лучший,
Самый вкусный и пахучий,
Вам две бочки иль одну?»
А сегодня из берлоги
Видел куст малины я,
К той малине и дорога
Сладкая-пресладкая!
Погодите-ка немного,
Принесу вам на обед,
Только жаль — ведерка нет!
Зайка прыг да скок
вокруг.
— Мишка — самый лучший
друг,
Не морковкой, так
малиной
Я полакомлюсь...
Но ведерка не найти,
Нам корзинку бы сплести,
А малина и в корзине
Очень сладкая!
Дружно принялись за
дело,
И работа закипела.
Побежали за лозой
Суслик с рыжею Лисой,
Мячиком катился Ежик,
Белка с Лаской мчались
тоже,
Даже Мишка-хвастунишка
Следом кинулся
вприпрыжку.
Зайка гибкие лозинки
Крепко-накрепко плетет.
Что за дивная корзинка
Получается!
Унести в такой корзинке
Можно все, что здесь
растет
И душистым, спелым соком
Наливается...
По извилистой тропинке
Зашагал отряд зверят.
Мишка важно нес корзинку
—
Радостью глаза горят.
Зайка прыг да скок с
опаской,
Все посматривал косой,
Где там Ежик, Белка,
Ласка,
Суслик с рыжею Лисой.
— Жарко что-то, — Еж со
вздохом
Вдруг своим друзьям
сказал, —
Было бы совсем не плохо
Нам устроить здесь
привал.
И под елочкой тенистой,
Невысокой, но ветвистой,
У прохладного ручья
Поиграть и порезвиться,
Отдохнуть, воды напиться
Сели верные друзья.
Зайка — набок, Мишка — тоже,
Лаской с Белкой — на
сосну,
Лег под куст усталый
Ежик
И тихонечко уснул.
Только Суслик стал в
дозоре —
Он назначен в караул.
И на шляпку мухомора
Он взобрался, как на
стул.
Часовой тревогу бьет,
Всех друзей к себе
зовет:
— Эй, на помощь! Все ко
мне —
Коршун вьется в вышине!
Звери кинулись
вприпрыжку,
Вверх бросали, что
могли:
Ежик — желудь, Белка — шишку,
Зайка — ком сухой земли.
А Лиса хвостом пушистым
Помахала, как огнем,
Ласка прутиком безлистым
Погрозила, как ружьем.
Коршун, шумом ошарашен,
Покружился — улетел...
Самый страшный враг не
страшен,
Если ловок ты и смел!
Но куда же скрылся
Мишка,
Не унес ли коршун злой?
Под корзинкой
хвастунишка! —
Он от страха чуть живой.
— Вот храбрец! — промолвил
Зайка. —
— Испугался? Вылезай-ка!
Поднимайся, не лежи,
Листья — не перина,
Не дрожи, а покажи,
Где твоя малина?
Снова в путь... Застыли
ели,
Чуть журчит в ручье
вода.
Мишка дышит еле-еле, —
Мишке жарко от стыда.
Обещал в лесу сосновом
Теремок построить новый,
Много меду принести
И малиной угостить...
Но давно прошел обед,
А обещанного нет!
Мишка вдруг над головою
Увидал пчелиный дом.
— Вот дупло! Айда за
мною!
Здесь мы меду наберем.
Пчелам только подмигну —
Как они слетятся тучей:
«Самый лучший и пахучий!
Вам две бочки иль одну?»
Не пускали звери Мишку,
Говорили: — Погоди!
Разве, Мишка, ты не
слышишь,
Как гудит: «Не подходи!»
Но друзей не слушал
Миша,
А карабкался все выше:
— Пчел нисколько не
боюсь.
А залезу — не сорвусь!
Но пчелиный дружный рой
Защищает домик свой.
Отбивался Мишка лапой,
Шею веткой расцарапал.
Нос распух у
хвастунишки,
Сучьями набил две шишки,
Пошатнулся и упал,
Застыдился — убежал.
Еле Мишку разыскали
Там, в кустах, среди
ветвей.
На больное место клали
Подорожник, и шалфей,
И холодные примочки...
Напоили из ручья,
Обвязали нос платочком —
Сразу видно, что друзья!
Быстро сделали носилки,
Осторожно, не спеша,
Отнесли в больницу
Мишку,
Хвастунишку-малыша.
Эта сказка для ребят
О делах лесных зверят.
Вам встречался мальчик
Мишка,
Вот такой же
хвастунишка?
Если нет — я буду рад.
В старых сказках говорят
Просто: — Жили-были...
В нашей сказке семь
зверят
Жили и дружили.
И. Гагарин
Отличник
После школы
повстречались,
(Встречи были редкими.
Хоть и нечисть, всё ж не
знались),
Хвастались оценками.
«Я четвёрку получила —
Прозвучало звонко —
Кабы дома доучила,
То была б пятёрка!»
Хвасталась так
Баба-ёшка,
Глядя на Кощея.
Потянув ответ немножко —
«Хвастать стыдно ею —
Отвечает ей бессмертный
—
И меня тут не догнать,
Позавидуешь, наверно,
Получил сегодня — пять!»
Подошёл Горыныч
грустный,
Лишь, устало смог
присесть.
«Хвастовство моё не
густо,
Ведь моя оценка — шесть!»
Хвастуны переглянулись.
«Что за бред! А это —
как?
Нас ты глупостями
грузишь,
Ну, Горыныч, ты — чудак!»
Змея пожалеть случилось,
От его печальных слов.
Ведь по двойке получили
—
Каждая из трёх голов!
В. Шебзухов
Синица
Синица на море
пустилась:
Она хвалилась,
Что хочет море сжечь.
Расславилась тотчас о
том по свету речь.
Страх обнял жителей
Нептуновой столицы;
Летят стадами птицы;
А звери из лесов
сбегаются смотреть,
Как будет Океан, и жарко
ли гореть.
И даже, говорят, на слух
молвы крылатой,
Охотники таскаться по
пирам
Из первых с ложками
явились к берегам,
Чтоб похлебать ухи такой
богатой,
Какой-де откупщик и
самый тароватый
Не давывал секретарям.
Толпятся: чуду всяк заранее
дивится,
Молчит и, на море глаза
уставя, ждет;
Лишь изредка иной
шепнет:
«Вот закипит, вот тотчас
загорится!»
Не тут-то: море не
горит.
Кипит ли хоть? — и не
кипит.
И чем же кончились затеи
величавы?
Синица со стыдом всвояси
уплыла;
Наделала Синица славы,
А море не зажгла.
Примолвить к речи здесь
годится,
Но ничьего не трогая
лица:
Что делом, не сведя
конца,
Не надобно хвалиться.
И. Крылов
Осёл и Заяц
Осёл не птица,
Он не горазд летать,
Однако ж для него не в
первый раз хваста́ть,
Мычать
И род зверей всех
уверять,
Что молодец и он летать,
Что он под облака
взовьётся, как синица
Или царица Орлица.
А Заяц тут: «Ну, ну-тка,
полети!»
«Ах, ты косой трусиха! —
Осёл рычит. — Летаю, как
орлиха.
Но не хочу!» — «Пожалуй,
захоти!»
Так мудро Заяц отвечает,
Осёл бежит, скакает,
И в яму — хлоп!
Не суйся в ризы, коль не
поп!
И. Крылов
Апеллес и Ослёнок
Кто самолюбием чрез меру
поражён,
Тот мил себе и в том,
чем он другим смешон;
И часто тем ему
случается хвалиться,
Чего бы должен он
стыдиться.
С Ослёнком встретясь,
Апеллес
Зовёт к себе Ослёнка в
гости;
В Ослёнке заиграли
кости!
Ослёнок хвастовством
весь душит лес
И говорит зверям: «Как
Апеллес мне скучен,
Я им размучен:
Ну, всё зовёт к себе,
где с ним ни встречусь я.
Мне кажется, мои друзья,
Намерен он с меня писать
Пегаса».
«Нет, — Апеллес сказал,
случася близко тут, —
Намеряся писать Мидасов
суд,
Хотел с тебя списать я
уши для Мидаса;
И коль пожалуешь ко мне,
я буду рад.
Ослиных мне ушей и много
хоть встречалось,
Но этаких, какими ты
богат,
Не только у ослят,
Ни даже у ослов мне
видеть не случалось».
И. Крылов
Лжец
(пересказ басни А. Сумарокова «Хвастун»)
Из дальних странствий
возвратясь,
Какой-то дворянин (а
может быть, и князь),
С приятелем своим пешком
гуляя в поле,
Расхвастался о том, где
он бывал,
И к былям небылиц без
счёту прилагал.
«Нет, — говорит, — что я
видал,
Того уж не увижу боле.
Что здесь у вас за край?
То холодно, то очень
жарко,
То солнце спрячется, то
светит слишком ярко.
Вот там-то прямо рай!
И вспомнишь, так душе
отрада!
Ни шуб, ни свеч совсем
не надо:
Не знаешь век, что есть
ночная тень,
И круглый божий год всё
видишь майский день.
Никто там ни садит, ни
сеет:
А если б посмотрел, что
там растёт и зреет!
Вот в Риме, например, я
видел огурец:
Ах, мой творец!
И по сию не вспомнюсь
пору!
Поверишь ли ну, право,
был он с гору».
«Что за диковина! —
приятель отвечал, —
На свете чудеса рассеяны
повсюду;
Да не везде их всякий
примечал.
Мы сами вот теперь
подходим к чуду,
Какого ты нигде,
конечно, не встречал,
И я в том спорить буду.
Вон, видишь ли через
реку тот мост,
Куда нам путь лежит? Он
с виду хоть и прост,
А свойство чудное имеет:
Лжец ни один у нас по
нём пройти не смеет;
До половины не дойдёт —
Провалится и в воду
упадёт;
Но кто не лжёт,
Ступай по нём, пожалуй,
хоть в карете».
«А какова у вас река?»
«Да не мелка.
Так, видишь ли, мой
друг, чего-то нет на свете!
Хоть римский огурец
велик, нет спору в том,
Ведь с гору, кажется, ты
так сказал о нём?»
«Гора хоть не гора, но,
право, будет с дом».
«Поверить трудно!
Однако ж как ни чудно,
А всё чуден и мост, по
коем мы пойдём,
Что он Лжеца никак не
подымает;
И нынешней ещё весной
С него обрушились (весь
город это знает)
Два журналиста да
портной.
Бесспорно, огурец и с
дом величиной
Диковинка, коль это
справедливо.
Ну, не такое ещё диво;
Ведь надо знать, как
вещи есть:
Не думай, что везде
по-нашему хоромы;
Что там за домы:
В один двоим за нужду
влезть,
И то ни стать, ни
сесть!»
«Пусть так, но всё
признаться должно,
Что огурец не грех за
диво счесть,
В котором двум усесться
можно.
Однако ж мост-ат наш
каков,
Что Лгун не сделает на
нём пяти шагов,
Как тотчас в воду!
Хоть римский твой и
чуден огурец…»
«Послушай-ка, — тут
перервал мой Лжец, —
Чем на мост нам идти,
поищем лучше броду».
И. Крылов
Заячья шутка
(басня в стихах)
Перед толпою белок и
ежей
Зайчишка, стоя на
пеньке, хвалился:
«Лев стар и слаб! Он в
обморок свалился,
Едва увидел тень моих
ушей!»
Косой те враки, как
зайчат, плодил,
И царь зверей,
прослышав, разъярился —
Потребовал, чтоб заяц с
ним сразился,
Но тот соврал, что
просто пошутил.
Мне жаль, что
превращенье в шутников
Клеветников спасает от
пинков.
Когда б их за такие «шутки»
били,
Они бы так злословить не
любили.
О. Емельянова
Счастливая синица
(басня в стихах)
Немало тех, кто любит
похвалиться
Благополучьем, будто
невзначай.
Одна весьма счастливая
синица
Подруг несчастных
позвала на чай.
У той синицы было всё в
порядке —
Счастливый брак, детишки
— все дела.
И, потчуя гостей
десертом сладким,
Она с горчинкой речи
повела:
«Я замужем пять лет!
Подумать только!
У нас с супругом душ такая
связь!
А ты всё одинока,
перепёлка!
А ты, зарянка, снова
развелась!
И детки у меня на
загляденье:
Отличник — старший,
средненький — спортсмен,
У младшенького — грамота
за пенье!
А вот с твоим, юла,
полно проблем —
Слыхала, он с чижатами
повздорил.
Прям весь в отца
никчемного, злодей!
Ах, перепёлка, перестань
ты спорить,
Ведь у тебя ни мужа, ни
детей!»
Вот так она болтала и
болтала
Про свой успех и про
подруг беду
И искренне потом не
понимала,
Чего они к ней больше не
идут.
Легко словами злыми сделать
больно,
Легко чужое горе
осуждать.
Счастливые всегда
самодовольны,
Забыв, как просто
несчастливым стать.
О. Емельянова
Два филина
(басня в стихах)
И меж людьми, и меж
зверьми
Не счесть любителей
гордиться.
Иного хлебом не корми,
Лишь дай пред ближним
похвалиться.
Перед дверьми
врача-грача
Однажды вместе ожидали
Приема два больных сыча.
Они тем время коротали,
Что хвастались
наперебой:
«Чердак мой в городе
всех выше!»
«А у меня зато с трубой!»
«А я на ужин съел три
мыши!»
«А я — большущего ежа!»
«Да я и зайцами живился!»
«Моя кузина хороша!»
«Я год назад на ней
женился!»
«Подумаешь, и что с
того?
Моя жена твоей умнее!»
«Мой чирей больше
твоего!»
«А мой зато болит
сильнее!»
Есть люди, что подобно
им
В плену тщеславия недуга
Готовы меряться плохим,
Чтоб только превзойти
друг друга.
О. Емельянова
Зайчишка-хвастунишка
(басня в стихах)
Пришел однажды заяц в
лес
И нарассказывал чудес,
Что может по воде
ходить,
Любого зверя победить
И проглотить всё, что
угодно.
Он в подтвержденье
принародно
Прошел по луже на ура,
Прихлопнул лапой комара,
А после съел довольно
ловко
Кочан капусты и
морковку.
Под крики «Бесподобно!» «Бис!»
Тотчас же спонсоры
нашлись
И денег набросали в
миску.
Мечтая о богатстве
близком,
Зайчишка вышел на
поклон.
А публика со всех сторон
Вопит: «Эй, фокусник
ушастый!
Теперь по озеру
пошастай!
С медведем нашим
поборись!
И кирпичом не подавись!»
Не растерялся
хвастунишка:
«Всё это, право, скучно
слишком!
А вот морковки, так и
быть,
Готов съеденье
повторить,
Пройтись еще разок по
луже
И с комарищем в схватке
сдюжить!»
Всему, что предлагал
народ,
Давал зайчишка отворот
И повторял одно и то же,
Ведь только это он и
может.
Увы, но и среди людей
Полно толкателей идей,
Что на словах хоромы
строят,
На деле ж ничего не
стоят.
О. Емельянова
Богач и бедняк
(басня в стихах)
Повстречались однажды
богач и бедняк:
Бедный брел по дороге
пешком натощак,
А богатый, от пуза поев
в чайхане,
Пыль вздымая, скакал на
лихом скакуне,
Но к полудню обоим стал
тягостен путь,
И под древом уселись они
отдохнуть.
Стал хвалиться богатый
удачей своею:
«В этой жизни я всё, что
желаю, имею!
У меня и казна, и
дворцы, и рабы!
Нет на всём белом свете
завидней судьбы!»
«Да, не каждому рок
улыбается так! —
Отозвался со вздохом
несчастный бедняк, —
Хоть всю жизнь я гнул
спину и тяжко трудился,
Но наверно умру так же
гол, как родился!»
А на дереве том вещий
ворон сидел.
Глаз прищурив, на нищего
он посмотрел
И прокаркал: «Не плачь,
не горюй, человече!
Вижу я, ты звездою
счастливой отмечен,
И в богатстве великом
сто лет проживешь!
Ты ж, хвастун, в нищете
очень скоро умрешь!»
Испугался богач, аж в
лице изменился,
Но с судьбою ужасной
своей не смирился,
А с лукавой улыбкой
сказал бедняку:
«Много горя хлебнул на
своем ты веку.
И, как знать, может
будут похуже мытарства,
Прежде чем ты получишь
большие богатства.
Хоть тебе их вещун на
словах посулил,
Посмотри, ты всё так же
несчастен, как был.
Но, коль ты поменяться
судьбой согласишься,
То немедля в роскошном
дворце поселишься,
Сменишь эти лохмотья на
шелк и парчу.
Всё отдам, всей казной золотой
заплачу!»
«Хорошо! По рукам!» —
отвечал ему нищий,
Взял парчовый халат, сак
с деньгами и пищей,
Ноги вдел в сапоги и
умчал на коне
Во дворец к молодой
богачевой жене.
А богач с кучей грязных
лохмотьев остался,
Год босой и голодный по
миру скитался,
Но «обмен» тот ему
оказался не впрок —
Умер нищим, как ворон
ему и предрек.
Не хвались пред людьми
ни богатством, ни счастьем —
Удержать их насильно не
в смертного власти.
Счастлив тот, кто живет,
выше чванства ценя
Мимолетные радости
каждого дня.
О. Емельянова
Шуточка про Шурочку
Листопад, листопад,
Всё звено примчалось в
сад,
Прибежала Шурочка.
Листья (слышите?)
шуршат:
Шурочка, Шурочка…
Ливень листьев кружевной
Шелестит о ней одной:
Шурочка, Шурочка…
Три листочка подмела,
Подошла к учителю:
— Хорошо идут дела!
(Я тружусь, учтите, мол,
Похвалите Шурочку,
Шурочку, Шурочку…)
Как работает звено,
Это Шуре всё равно,
Только бы отметили
В классе ли, в газете ли
Шурочку, Шурочку…
Листопад, листопад,
Утопает в листьях сад,
Листья грустно шелестят:
Шурочка, Шурочка…
А. Барто
Паренёк ходил по школе
Паренёк ходил по школе,
Предъявлял свои мозоли:
— Погляди, пощупай,
тронь —
Вот рабочая ладонь!
Заявлял он то и дело:
— Знаешь, с кем имеешь
дело?
С настоящим токарем!
Удивлённо поглядела
Девочка высокая:
— Я уверена в одном —
Мы пока имеем дело
С хвастуном!
А. Барто
Стыдливая лисица
Хвастала Танюшка:
— На кусочке ситца
Я картинку вышью —
Зайца и лисицу.
Вот прошла неделя.
— Как дела, Танюшка?
Я не вижу даже
Заячьего ушка!
Таня виновато
На меня косится:
— Понимаешь, зайца
Слопала лисица!
— А лисицы, Танечка,
Почему не видно?
— А лисица спряталась,
Ей, наверно, стыдно!
Е. Серова
Хвастунишка
Соседский мальчишка
Серёжка
Девчонке кричал из
окошка:
«Постой-ка, послушай-ка,
Нина,
В лесу заалела малина.
Мы в миг бы набрали
лукошко,
Пойдём?»— он спросил из
окошка.
«А если лисицу мы
встретим?
Иль в чаще медведя
заметим?
Ведь я же такая трусиха…»,
Девчонка ответила тихо.
«С медведем я б
справился силой,
Лису угостил бы малиной.
Смогу укротить так
лисичку,
Свой бант ты вплетешь ей
в косичку.
Бери же скорее лукошко»,
И тотчас закрылось
окошко.
Подслушав беседу,
Антошка
Крадётся в чулан, словно
кошка.
Хватает отцовский
тулупчик…
«Ну, пусть бережётся
голубчик.
Терпеть хвастовства я не
буду,
В медвежью оденусь я
шубу,
И так напугаю Серегу,
Он к дому забудет дорогу».
На диво всем вышла
потеха,
И лишь хвастуну не до
смеха.
Как Нина, спасая
Серёжку,
Рассказывал всем нам
Антошка,
На голову страшному
зверю
Надела с малиной
лукошко!
Л. Колосей
Хвастунишка-Солнышко
Вышло Солнышко гулять,
Чтоб наряд свой
показать.
Плащик золотой надел,
Удивить всех захотел.
Ходит по небу, гуляет,
И вниманье привлекает.
Свысока на всех глядит,
Все сияет и блестит.
Хвастунишка золотой,
Сам любуется собой.
Повернется сяк и так,
А похвал все нет ни как.
Золотом он глазки
слепит,
Кто ж наряд его заметит?
Чтоб не видеть хвастуна
—
Закрывают все глаза.
Он старался что есть
сил,
Все равно, никем не мил.
От него все разбежались,
Даже тучки с ним
расстались.
Не поймет хвастун никак,
Что он делает не так?
И старается опять,
Всем наряд свой
показать.
Так, один бродил везде,
Сам с собой наедине.
Наконец-то понял он,
Как же был для всех
смешон.
Хоть одежду не снимал,
Хвастать все же
перестал.
Попросил у всех
прощенье,
За такое поведенье.
Хвастовство — это порок,
А детишкам всем урок —
Хвастунов никто не
любит,
И дружить с таким не
будут.
Т. Кадочникова
Память
— Я не зря себя хвалю,
Всем и всюду говорю,
Что любое предложенье
Прямо сразу повторю.
— «Ехал Ваня на коне,
Вел собачку на ремне,
А старушка в это время
Мыла кактус на окне».
— Ну о чем тут говорить?
Стал бы я себя хвалить.
Мне историю про Ваню
Очень просто повторить:
Ехал Ваня на коне,
Вел собачку на ремне,
Ну, а кактус в это время
Мыл старушку на окне.
Ехал кактус на коне,
Вел собачку на ремне,
А старушка в это время
Мыла Ваню на окне.
Ехал Ваня на окне,
Вел старушку на ремне,
Ну, а кактус в это время
Мыл собачку на коне.
Знаю я, что говорю.
Говорил, что повторю.
Вот и вышло без ошибок,
А чего хвалиться зрю?
Э. Успенский
Хвастунишка
Яркий цветик молодой
С золотою головой
Красотою похвалялся
И собою любовался:
Как хорош я! Как пригож!
Как на солнышко похож!
Похвалялся день и два,
Стала пухнуть голова…
Распушилась, побелела,
Поднялась и улетела…
И теперь среди травы
Он стоит без головы.
Е. Груданов
Заяц-хвастун
Заяц жил один в лесу,
Он зимой терпел нужду.
А вот с летом был в
ладу,
Рад он солнцу и теплу.
Наступила вновь зима,
Снег глубокий, холода.
Зайцу голодно опять,
И пошёл он воровать.
У крестьянина гумно,
Зайцев там уже полно.
Хвастовство его взяло,
Бедолагу понесло:
«У меня усищи во!
А лапищи ого-го!
Всех зубищами порву,
Если нужно, загрызу».
Громко каркает она,
Хвастовством возмущена.
Тянет за уши его:
«Вот тебе за хвастовство».
«Ой, ворона, извини.
Мои уши отпусти.
Впредь язык свой
прикушу,
Хвастовства не допущу».
Мнёт ворону собачьё,
Заяц спас от них её.
Он на горочку взбежал,
Пред собаками плясал.
Они бросились к нему,
Скрылся он от них в
лесу.
А ворона ожила,
С зайцем встретилась
она:
«Кар-р-р, Косой! Благодарю!
Ты — герой! За то хвалю.
Не хвастун, а удалец.
Храбрый заяц. Молодец!».
О. Ладыженская
Хвастуны
Как-то раз, собравшись
стаей,
звери хвастались
хвостами.
Выставляла хвост Лиса:
«У меня пушистый самый!»
Обезьяна вслед за ней:
«А мой хвост зато
длинней!»
Слов Бобёр не тратил
даром,
по воде хвостом ударил.
И всех очень удивило,
что в хвосте есть
столько силы.
Не найдя в нем
проку-толку,
хвост поджать осталось
Волку.
«Чем похвастаться, не
знаю!», —
вдруг в конце нашёлся
Заяц.
«Хвостик мой короткий
очень,
но зато он как
помпончик!»
С. Володько
Хвастуны
На одной лесной опушке
Собрались на сход
зверушки.
Идёт меж ними с давних
пор
Непрекращающийся спор.
Сначала слово взял
медведь,
На всю округу стал
реветь: —
Я сильный! Всё мне по
плечу!
И дуб сверну, коль
захочу!
Лисичка хвост свой
распушила
И ласково проговорила: —
Да, силой я обделена,
Но мне и не нужна она.
Я хитростью, что захочу,
Не напрягаясь, получу!
И серый волк не страшен
мне,
Ведь я умней его
вдвойне!
Волчище серый
встрепенулся,
Зевнул протяжно,
потянулся,
Промолвил: — Что за
ерунда?
Выносливость — вот это
да!
Я много дней могу бежать
Без устали. Ни есть, ни
спать.
Кто потягается со мной?
Есть среди вас такой
герой?
Зайчишка ушки навострил,
Подумал и проговорил: —
Нет у меня, что есть у
вас,
Но я скажу вам без
прикрас:
Меня по следу не найти —
Собью любого я с пути!
Скачу я вбок, назад,
вперёд…
Где я — никто не
разберёт!
Но тут сорока прилетела,
Встревожено затарахтела:
—
Ох! Надвигается беда!
Идут охотники сюда!
И началась тут чехарда!
Рванули звери, кто куда!
Забыли все про силу,
прыть…
Свою бы шкуру сохранить!
А сорока засмеялась
И, довольная,
призналась:
— Я ведь просто пошутила
И хвастунишек проучила!
А. Загайнова
О хвастовстве
О, рыцарь старины
ушедшей!
Я сам, поверьте, сумасшедший.
Хотите шпорами
гордиться?
Я надеру вам уши,
рыцарь!
Глупцов представлю вам
сейчас тут,
Привыкших подвигами
хвастать.
Бахвал, сколь ложь ни
будь нелепа,
Мнит, что все люди верят
слепо,
Когда он им бесстыдно
врет,
Как стар его дворянский
род.
А между тем отец его
Только и знал скорей
всего,
Что колотушкой
бух-бум-бом! —
Бондарным занят
ремеслом;
Мог также быть из
конокрадов,
А может, скупщик без
закладов
Иль даже
ростовщик-злодей,
Пускавший по миру людей.
А отпрыски такого предка
Теперь стараются нередко
Дворянским званьем
щеголять,
Чтоб надлежало
представлять
Их так отныне: «Ганс фон
Менц,
И сын их — кавалер
Винценц!»
Тех, кто себя так
превозносят,
Не любят люди, не
выносят.
Любой хвастун, надутый
чванством —
Болван, прославленный
болванством,
Как господин фон
Бруннедрат,
Тот рыцарь, тот
аристократ,
Кто из-под Муртена
позорно
Так улепетывал проворно,
Что выше пояса, со
страху,
Штаны загадил и рубаху,
Но все ж — со шлемом и
щитом —
В дворяне выскочил
потом:
Был щит его
чеканно-клетчат,
В гербе — цаплеобразный
кречет,
Гнездо с пятком яиц на
шлеме,
Заносчивый петух в
эмблеме,
Что, видимо, был сам
готов
Своих высиживать
птенцов.
Таких болванов много
есть,
Которым воздается честь,
Которым выдают награды
За возглавленье
ретирады,
Когда на всем бегу назад
Врагу седалищем грозят,
Хваля впоследствии свою
Отвагу в том лихом бою:
«Стрелял, колол — всех
наповал!»
Но сам так далеко бахвал
Бежал от схватки, что
едва ли
И пулей бы его достали!
Но Гинцу или Кунцу нужен
Дворянский герб — и чтоб
к тому ж он
Был обязательно со львом
На светлом фоне золотом,
И — в верхней, в нижней
половинке ль
Корона, шлем и род: «Кревинкель».
Пергамент и печать добыл
—
Ты «голубую кровь»
купил!
Все нынче жаждут
подтвержденья
Дворянского
происхожденья.
Но только нравов благородство
Есть грамота на
превосходство.
Тот благороден, на мой
взгляд,
Кто честь блюдет,
трудиться рад,
А кто сих доблестей
лишен,
Ленив, распущен, неучён,
—
Не благороден, прямо
скажем,
Хоть графским сыном
будь, хоть княжьим.
Так лезет в доктора иной,
Хоть и страницы ни одной
Из «Corpus juris» не
прочел.
Ученой степенью осел
Его пожаловал: пергамент
—
Прав его докторских
фундамент.
Вот почему — не ради
блажи —
Здесь доктор Цап всегда
на страже:
С ним неучу несдобровать
—
Так его за уши и хвать!
О, этот доктор Цап —
мудрец,
Всем докторам он
образец:
Учился дома, на чужбине,
Что знает он — не снится
ныне
Всем этим новоиспеченным
Так называемым ученым:
Берет и мантия — и вот
Невежда доктором слывет!
К примеру, некий Ганс
Дермо —
На лбу ничтожества клеймо.
Края норвежцев, мол, и
шведов
Он изучал, не раз
изведав
Их стужу, он и южный
зной
Претерпевал в стране
одной,
Из коей дальше нет
дорог...
А он от дома, видит бог,
Не отходил на
расстоянье,
Когда не чует обонянье
Той колбасы чесночной
духа,
Что в доме жарит
мать-старуха!
Различны виды
хвастовства —
Не перечислишь
большинства:
Дурак вовек не может
снесть,
Что он таков, каков он
есть!
С. Брант
Песни
О жадинах, хвастунах и дураках
(из х/ф «Золотой ключик»)
Музыка: А. Рыбников
Исп. Е. Санаева и Р. Быков
Пока живут на свете
хвастуны,
мы прославлять судьбу
свою должны.
Какое небо голубое!
Мы не сторонники разбоя.
На хвастуна не нужен
нож:
ему немного подпоешь —
и делай с ним что хошь.
Покуда живы жадины
вокруг,
удачу мы не выпустим из
рук.
Какое небо голубое!
Мы не сторонники разбоя.
На жадину не нужен нож:
ему покажешь медный грош
—
и делай с ним что хошь.
Покуда есть на свете
дураки,
обманом жить нам, стало
быть, с руки.
Какое небо голубое!
Мы не сторонники разбоя.
На дурака не нужен нож:
ему с три короба наврешь
—
и делай с ним что хошь.
Какое небо голубое!
Живут на свете эти трое.
Им, слава Богу, нет
конца.
Как говорится, зверь
бежит —
и прямо на ловца!
Б. Окуджава
Песенка про хвастуна
Наш хвастун из
хвастунов,
Хвастать всем всегда
готов.
Все другие хвастуны,
Брать пример с него
должны.
Как начнет хвастун
хвалиться,
Лучше тут же извиниться,
Если шли, остановиться,
И с ним за руку
проститься.
Ведь хвастовство,
друзья, заразно,
И поражает всех, кто
праздно
Болтает, скачет и поет,
И безответственно живет.
Хвастун — находка для
шпиона,
Его оставить лучше дома.
И никуда с собой не
брать,
А уложить скорей в
кровать.
Засунуть градусник под
мышку,
Большую почитать дать
книжку,
Укутать ноги одеялом,
Чтоб никуда не убежал
он.
В. Пальтис
Комментариев нет
Отправить комментарий